Оса

Акварель, А5



Лето 2015

@темы: Нарисовано

---

Немного уюта: чай

Акварельные карандаши, А5



Сентябрь 2016

@темы: Нарисовано

---

Белая сирень

Пастель + компьютерная обработка, А5



Март 2016

@темы: Нарисовано

---

Кошка под луной

Меловой карандаш, А4



Май 2016

@темы: Нарисовано

---

Остаться в живых – русый #8

Нефрит явно не рассчитывал остаться вдвоём с Джедайтом в ночь полнолуния, но отказываться от разговора со звёздами не хотел. Пока он раздумывал, как ему отвести Джеда в обсерваторию, тот успел доесть остатки пиццы и даже задремать на узком кухонном диванчике, и он просто взял его на руки и отнёс наверх. В обсерватории было пусто, но Нефрит просто положил Джеда на пол, полагая, что хуже от этого не будет, и встал в центр пентаграммы, мозаикой выложенной на полу. Было немного рано, и час или около он мог просто болтать со звёздами о мелочах, не задевая ничего из того, что несло бы ему угрозу или выход из сложившегося положения.

Для начала он решил посмотреть, чем занят Кунсайт, не сильно рассчитывая на отклик – тот обычно легко скрывался от подобного любопытства, и Нефрит сомневался, чтобы это стоило ему хоть каких-то усилий. Но выложенный тёмным камнем купол послушно подёрнулся рябью, и через миг на нём отобразилось безмятежное лицо старшего демона. Кунсайт спал. Он спал в кровати, но на особняк Нефрита это было не похоже – не было у Нефрита столько плюшевых игрушек. Не веря в увиденное, Нефрит расплёл заклинание и попробовал связаться с Кунсайтом, но тот не ответил – как не ответил бы в случае крепкого глубокого сна.

– Удивительная всё-таки ночь, правда, Джед? – просто чтобы обрести некоторое подобие душевного равновесия, произнёс он вслух. Джедайт не ответил, да Нефрит даже и не обернулся в его сторону. Но звук собственного голоса несколько сбил потрясение от увиденного. Кто бы мог подумать – Кунсайт отправился в гости к Венере, чтобы выспаться! Интересно, а Зойсайт?

С этим заклинанием неожиданностей не возникло: никакого изображения, никакой новой информации – значит, Зой не спит и теперь в курсе того, чем занят Нефрит. Ничего особенного, Зойсайт наверняка предполагал это ещё пару часов назад, это хотя бы предсказуемо. И хорошо, что предсказуемо, плести заклинания, не будучи уверенным в том, где находишься и что происходит, – последнее дело, если ты не Кунсайт, конечно. Нефрит хмыкнул: времени до точки полнолуния оставалось ещё много, но для неё припасён отдельный вопрос. А пока…

Почему, что случилось с Джедайтом? Кто это сделал? Можно ли это как-то исправить? Вопросов было много, но Нефрит выбрал один. «Как закрылся Джедайт?» И потолок снова подёрнулся рябью.

Так, это мы видели, Берилл и кристалл Вечного Сна. Нахлынувшие холод и одиночество – воздействие магии Джедайта, она всё ещё была жива под ледяным колпаком. Время, ещё время: вот погиб он сам, вот Берилл убила Зоя, вот бумеранги вошли в Кунсайта, – Джедайт был жив и при этом надёжно защищён, и в нём жили и гнев, и страх, и ярость, и отчаяние – и его сила, которой не удавалось пробить кристалл, хотя попытки эти не прекращались, как видел теперь Нефрит. Дальше, ещё дальше – вот Берилл принимает в себя Металлию, становится её оболочкой, навсегда исчезая из мира (прав, прав был Кунсайт, сумасшедшая баба). Принцесса, пробудившая Серебряный Кристалл – смотреть на этот свет было больно даже в том слабом отражении, которым светили звёзды. Обновление мира, после которого они не должны были возрождаться, но возродились. Вот оно!

Они не попали под удар Серебряного кристалла – они были в безопасности. Мертвы то есть, но в этом случае это было одно и тоже. А Джедайт был жив и не мог сопротивляться. Человек-маг Джедайт, принявший в себя силу демона Металлии Джедайта, не смог умереть. Умер только демон, а человек выжил – и переродился, так же, как переродились сенши.

Нефрит расплёл заклинание и посмотрел на Джедайта. Тот спал, свернувшись калачиком на холодном каменном полу. Оставив его одного, Нефрит пошёл вниз – перевести дух и перекусить перед тем, как задавать следующий вопрос звёздам. Он не был уверен в своей готовности узнать ответ – как не был готов и к тому, что уже узнал и что, как он успел убедиться, наскоро просканировав Джеда, было правдой.

@темы: Остаться в живых, Фанфикш, DarkKingdom

---

SideStory

Когда виски шершав, а табак начинает горчить, приходит время завершать дела, закрывать двери и возвращаться в пустой дом. И пока ещё в горло может протиснуться хоть немного воздуха, сидеть и перебирать письма - не те, которые можно перепрочесть, а другие - их и в памяти-то хранить запрещено, слушая шорох неисписанных листов и лёгкий шелест, с которым раздвигаются сосуды, когда в них от удара к удару нагнетается кровь. А когда умолкнет и этот звук, в дверь войдёт Госпожа луна пятнадцатой ночи. Сядет тихо напротив, взглянет своими седыми глазами - и будете до утра беседовать с ней, но так, чтобы ни слова, ни полслова из писем, тех, что и в памяти хранить запрещено. Если, конечно, есть желание, чтобы Госпожа луна наутро ушла одна.

Но с каждым месяцем, с каждой беседой это желание становится всё тише.

@темы: Фанфикш, Очищение, DarkKingdom

---

Остаться в живых – рыжий #8

Зойсайт лежал на кровати в одной из спален Нефритовского особняка и разглядывал тени на потолке. Тени следовали за ветром, гнавшим тучи мимо почти полной луны и качавшим ветви деревьев, и мысли лениво текли в такт теням. Сон не шёл – то ли день был слишком тяжёлым, то ли ночь – слишком тихой, то ли будущее – очевидно нерадостным. Зойсайт уже устал ругать себя за минутную слабость, так неудачно прорвавшуюся в разговоре с Кунсайтом. Этой ночью он испытывал лишь лёгкое отстранённое любопытство – ни ревности, ни тревоги, ни злости, что на этот раз им не досталось ни одного спокойного дня, если не полагать таковыми первые три, когда Кунсайт пил, Нефрит искал Джедайта, а Зойсайт думал.

Он уже дважды пытался связаться с Кунсайтом, отправившимся к Венере, но тот не отвечал, хотя и был очевидно жив. Нефрит с Джедом оставались на кухне, когда он отправился наверх. С одной стороны, всё менялось слишком сильно и слишком быстро, чтобы всерьёз рассчитывать на точный анализ ситуации, а с другой, имело смысл воспользоваться очевидно временным затишьем и поспать. Но сон так и не пришёл.

Мысли его в очередной раз неспешно обратились к телепорту – к той неотслеживаемой лёгкости, с которой Кунсайт провалился сквозь ткань мира, чтобы появиться неподалёку от Венеры. Интересно, каково это – практически без усилий, не меняя рисунка силовых нитей, просто шагнуть сквозь пространство? Зойсайт вспомнил, как впервые почувствовал в себе магическую энергию – сразу после слияния с демоном Металлии. Для других, как он уже понял, шок не был столь мощным – они были магами и раньше, но для Зойсайта демоническая сущность открыла новое измерение жизни. Эта сущность всегда требовала больших волевых усилий и высочайшей концентрации, но свобода, получаемая в результате, оправдывала любые вложения – даже смерть.

А теперь он чувствовал, как демоническая сила тает, энергетические нити теряют упругость – с гибелью Металлии исчез и магический источник. И в отличие от остальных Зойсайт не мог восстановить свои силы, не забирая энергию у людей – да и в успехе этого предприятия был не уверен. Лёгкость же, с которой Кунсайт воспользовался телепортом, навела его на идею, которая была ещё более рискованной, чем охота за человеческой энергией. У него, Зойсайта, во времена Серебряного Тысячелетия тоже была невеста.

Приняв окончательное решение, он не стал медлить и уже через полчаса вывел из гаража мотоцикл. Последним, что отобразилось на экране ноутбука перед выключением, была карта района, в котором жила Ами Мицуно, перерождённая принцесса Меркурия.

@темы: Остаться в живых, Фанфикш, DarkKingdom

---

Шаг за шагом

Штрих, ещё один, ещё...

На фотографии смеётся молодая женщина. На другой - она же. На третьей... Сухие короткие столбцы: имя, возраст, профессия. Что ему это имя? Задумчивая. Улыбается. Сосредоточенно смотрит в книгу. И где-то внутри - одна и та же - бьётся об эту оболочку: красивую, ровную, всегда молчащую. В каждой тени, в каждом движении, в каждом взгляде - скребётся, стучит, хочет вырваться. Не к миру - к себе. А та, которая улыбается, и задумчивая, и сосредоточенная - боится, вздрагивает от внутреннего шороха, от волнения и беспокойства. Даже когда смеётся. Особенно когда.

Штрих, ещё один, снова...

Та, которая внутри - такая же, как на фотографиях. Та же. Почти - чуть изменён разрез глаз, слегка поплывший контур лица, одежда - о которой смеющаяся, сосредоточенная, задумчивая - даже не помышляет, высоко забранные волосы, удерживаемые двумя тонкими шпильками - кистью и стилетом... Если бы та, смеющаяся, вышла бы к зеркалу такая - разбила бы вмиг, спасаясь от неминуемой целостности. Но она не выйдет.

Штрих, ещё, и ещё два - и вот эскиз готов, эскиз двух тонких шпилек - почти что кисти и почти что стилета.

Одеваясь, он постарался проскользнуть мимо зеркала - не разбить бы ненароком.

@темы: Фанфикш, Очищение, DarkKingdom

---

Ящерица

Цветные карандаши, А4



Май 2013

@темы: Нарисовано

---

Лягушка

Цветные карандаши, А5



Май 2013

@темы: Нарисовано

---

Как Мать Зверей к Маре-Моране летала

Когда видятся Мать Зверей и Мара-Морана? Нетрудно сказать.

Так повелось, что как зачинает Мать Зверей дело какое - берёт прядь волос своих и заплетает в косу, украшает чем под руку случится - не случается под рукой ничего случайного у Матери Зверей, заведено так. А как кончит дело - косу ту расплетает, волосы расчёсывает костяным гребнем.

И плетёт-расплетает она свои косы с Самайна по Бельтайн и с Бельтайна по Самайн, и в тёмное время, и в светлое. И иные пряди блестят, не по разу в день гребню радуясь, а иные висят спелёнутые и луну, и две, а то и долее. И когда таких прядей нечёсанных много становится, темнеет ликом Мать Зверей, темнеет и Лес на той стороне вслед за нею. Не поют птицы, не играют ойры, уходят, прячутся меж подводных корней ундины, а озеро, что в сердце Леса, что разом и врата, и дорога, тонкой ледяной коркой не в свой черёд покрывается. И тогда уже не может Мать Зверей сама свои косы-космы расчесать, нити-грибницы свои раскинуть - помощь ей требуется. Да не под ближайшей сосной сыскать её, помощь ту - долгий путь предстоит.

А в первый-то раз и ещё сложнее было.

Сперва надобно ей было подготовиться к дороге той - не весь путь ляжет под могучие крылья Тифона. Да и прийти с руками пустыми, как побирушке нищей - много ли чести? Не прогонят с порога - не гоняют оттуда никого, разве кто отличиться сумеет, да всё одно негоже. И дорога не из простых, это не из дуба выйти да в ракиту войти, по живым травам да палой листве стелясь от дерева к дереву, от любого ветра за любым стволом укрываясь да посмеиваясь шелестом семян-серёжек. Из коры в кору и нежной кожей войти - довольно и того будет.

Откуда взять одежду было Матери Зверей? Нетрудно сказать. За большим камнем, между корней того ясеня, что стал потом Лесом на той стороне, на берегу озера, что разом и врата, и дорога, лежит одежда. Детская одежда, на мальчика и на девочку, с тех времён, когда не было ещё Матери Зверей, но были двое, которые потом стали одной. Разделить нетрудно, соединить трудней. Но прошёл Мабон, полетели пауки-странники на серебряных паутинках в новые миры к новым жизням - там и нити нашлись. А покуда Мабон не настал, готовиться начала.

Пошла она к озеру, что разом и врата и дорога. Замёрзло озеро, льдом искрит, переливается. Легла на ветку ивовую, толстую, что над самой водой склонилась, над омутом, где ундины спрятались до тепла, постучала аккуратно, точно в гости, а не домой к себе. Раскрылась полынья, появилась надо льдом голова женская с волосами зелёно-синими, кожей бледной. Посмотрела ундина на Мать Зверей, обратно в полынью ушла. Затем вернулась с четырьмя большими рыбинами: лещ не лещ, подлещик не подлещик, а всё одно, рыба холодная, в листья водорослей широких завёрнутая - не испортится так в дороге, зверей хищных не приманит. Обменяла тогда Мать Зверей завёрток чудный на не меньшую диковинку - в лопушок невзрачный упрятанные коренья трав, что растут на Холмах, не в Лесу на той стороне уже. Примутся эти коренья в илистом дне, расцветут новые сады подводные, дев озёрных порадуют. А рыбу ту в сумку дорожную сложила.

Но то для пути было сделано, не для хозяйки, а хозяйке свой гостинец надобно, да что ей принести-то? Всё есть у Мары-Мораны, и дворец у неё - белый, великолепный, гранями льда искрящийся что во тьме ночной, что в лучах последнего солнца, пробивающихся из пасти зверя, которого кормит хозяйка ночи тёплыми сердцами. Всё есть в белой пустыне - да красок нет, а праздники близко и всем радостны, и Моране тоже. Откопала тогда Мать Зверей корней разных красящих - и золотым, и изумрудным, и рубиновым, и лазурным - высушила да истолкла в порошок мелкий. С собой взяла.

Мабон прошёл - другое пришло: соскользнёт ведь Мать Зверей в одежде с спины могучего Тифона, даже до Ра не долетит, не то что до замка Мораны, но туда поверху и не добраться. Упряжь нужна. К кузнецу надо, да к тому, кто осилит Тифона взнуздать. А кто лучше китаврасов упряжь подгонит - про то неведомо. Вышла тогда Мать Зверей в холмы да поля, оставила Лес на той стороне, оставила тёмно-косматое, пошла одетая босиком по ломкому осеннему льду - ликом светла, волос короткий - не в космах же идти! - а над головой Тифон круги закладывает. Нет сейчас пути на спине той горы, что огонь в себе скрыла. Шла так она вперёд, а сама ждала, ждала, когда пронзит хмарь небесную золотая стрела китавраса-охотника, китавраса-кузнеца, который сам себе и человек, и зверь вольный.

Дождалась. Мелькнула стрела в воздухе, взревел Тифон подраненный да с небес на твердь холмов спустился, явился к добыче охотник - китаврас мудро-могучий в виде мужа расцветных лет верхом на кауром жеребце знатной стати, каков он всегда между Мабоном и Самайном. Поговорили они - и грозно, и весело, а то и по-деловому - и скрылись в Холме. А как вышла Мать Зверей из Холма - глядь, а Самайн минул, и Тифон в новой упряжи в небеса рвётся, да и сама она - глаз блестит, на ногах сапоги, мехом подбитые, сама в шубку рысьего меха кутается, в сумку серебряные нити прячет - звенят нити, переливаются, в мелодию тихую, нежную сплетаются.

Поднял огнедышащий Тифон Мать Зверей в воздух. Легко лететь ему, и ей легко, надежно в седле, слаженном умелым мастером. Север, и ветер, и снег - летели они всё дальше и дальше, и звёзды здоровались с ними. Неутомим был Тифон, проступило тёмно-косматое вновь в лике у Матери Зверей, а путь всё ложился и ложился под крылья. Так долетели они до реки Ра, ледяной реки, что Правь от Нави отделяет. Взмахнул крыльями Тифон - а приземлился уже на другом берегу. Лёд вокруг себя дыханием растопил, да так и улёгся спать.

Сняла тогда Мать Зверей седло с Тифона, вышла на высокий берег Ра, посмотрела на лес вдалеке - тёмный, заснеженный, неприступный. Выложила тогда на камень две рыбы, что от ундин получила, а две оставила на обратный путь. Ждать стала. Появились из леса две рыси - каждая размером с лошадь мелкую, в шубах густых серых, с лапами шириной с голову ребёнка. Скользят по снегу бесшумно, не проваливаются, кистями прядут - добычу учуяли, да такую, какая никогда им с лапы цепкие не попадается сама - рыба, что в тёплых водах водится. Не заплывает она в ледяные воды Ра, да больно уж вкусна и жирная та рыба, хоть и мало её. Накинулись рыси на рыбу, тут Мать Зверей на них нити серебряные, у китавраса-кузнеца в Холмах полученные, накинула, к седлу приторочила. Вздрогнули рыси - и понеслись, только снег завился вокруг.

Недолго бежали - да ногами того пути и за две недели не проделать. Встала Мать Зверей, сняла с них цепи серебряные, в сумку сложила - вдохнуть не успела, как скрылись рыси в лесу: словно туман растаял, так их не стало. И встал перед ней дворец - белый, величественный, весь из вечного льда, на гранях лучи солнца последнего играют. Пошла по дороге накатанной - на санях, видать, гости дорогие приезжают, не на кошках лесных - прямо к самим воротам. Закрыты оказались те ворота - да громче самого громкого стука для них живое тепло. Приложила Мать Зверей голую ладонь к воротам, распахнулись створки. Так во двор прошла. А в дверях замковых хозяйка стоит, Мара-Морана - волосом черна, ликом бела, стан стройный, прямой, лицом то ли гневается, то ли смеётся. Поклонилась тогда Мать Зверей, сказала:
- Славься, Морана-избавительница!
- Что, опять?! - засмеялась Морана, на косы-космы, до ледяного пола свесившиеся, глядя. - Дошла-таки. Заходи давай.

Прошли они тогда на кухню - единственное место, сложенное не только изо льда, но и с очагом из огненного камня, из-за реки, из других краёв мира привезённого теми, кто к Моране на поклон приходил. Нагрела Морана воду, начала отмывать-расплетать косы-космы: какую расплетёт, а какую и срежет, и те пряди, что мыла она в воде, становились белыми, как снег, как лёд, как сам её замок и край, в котором она жила. Долго ли, коротко ли - а всё отмыла, всё расплела. Тряхнула тогда Мать Зверей мокрыми волосами с белыми прядями, засмеялась. Засмеялась и Морана. Сказала тогда:
- Плести ты мастерица - так наплети мне воздушных нитей для украшения, стекла узорить, стены, сам воздух.

Села Мать Зверей нити плести: берёт снежную кудель, скручивает нить тёплыми пальцами, становится та прозрачной, текучей - вода и есть, добавляет щепоть порошка - золотого, изумрудного, лазурного, рубинового, окрашивается та нить, застывает вновь. Чудные узоры выходят, цветные, переливаются, смеются. Смеётся Мать Зверей, смеётся Морана, подхватывает, замок украшает. Так порошки цветные кончились, по замку разошлись.

Обнялась Мать Зверей с Мораной на прощание, вышла из замка, достала рыбу. Явились из леса две рыси. Вновь набросила на них Мать Зверей серебряные нити, к седлу Тифонову приторочила. Понеслись рыси через неприступный лес. Недолго бежали - да только уже и высокий берег Ра показался, где Тифон спал. Отпустила их Мать Зверей, бросились рыси к лесу, снежную пыль подняли. А как пыль осела, явилась Морана, на небо ночное указала, в сторону, где был её замок. Светилось там небо, разливались разводы по нему зелёные и малиновые, играли сполохи.

Дала тогда Мара-Морана Матери Зверей колокольчик малый, серебряный, с голосом нежно-тревожным, обняла ещё раз. Опять взметнулась снежная пыль, как осела, Мораны уже не было. Закрепила тогда Мать Зверей седло на Тифоне, уселась верхом, в колокольчик позвонила. Проснулся Тифон, взмахнул крыльями, унёс Мать Зверей через Ра из Нави обратно в Правь, приземлился лишь на опушке Леса на той стороне. Расседлала его Мать Зверей, укрыла и сбрую, и вещи тёплые, и колокольчик - дар Мораны за большим камнем, между корней того ясеня, что стал потом Лесом на той стороне, на берегу озера, что разом и врата, и дорога.

Коснулась ладонью озёрного льда - растаял лёд, появились ундины. Прошла по деревьям, пробудила светлячков - жёлтых, зелёных, голубых. Заиграл переливами света Лес на той стороне. Йоль пришёл.

С тех пор Мать Зверей летает к Маре-Моране на Тифоне, во дворе замка приземляется, дела относит до разрешения, косы-космы расплетает. Не спит Тифон, когда слышит звон колокольчика, как бы ни было холодно.

Так видятся Мара-Морана и Мать Зверей.

@темы: Написано, Мать Зверей

---

Три правила волшебного существа

Смешная проблема вечного двигателя:

Если волшебное существо что-либо может, то оно сразу это должно. Кому? Первому спросившему.

Первое правило волшебного существа.


Первое следствие из первого правила:

Первый спросивший не должен быть первым попавшимся.

Чтобы спросить, он должен:
- знать, что именно спросить;
- иметь техническую возможность спросить (без языка не поговоришь);
- уметь контакт с волшебным существом.

Следовательно, всё дело в маскировке.

Второе правило волшебного существа.


Последнее про них:

Чтобы перестать быть волшебным существом, достаточно отказаться выполнять первое правило волшебного существа. Могу - способ формирования будущего. Должен - волевой двигатель, смешной отдельно.

Трансформация из волшебного существа в актуальное даёт большую экономию на маскировке.

Третье правило волшебного существа.

2017

@темы: Написано

---

Вязочка на классический лук

Мулине, 80 см



Январь 2013

@темы: Руками

---

Витражная роспись

Баночки под специи: витражные краски, контур.



Сентябрь 2012

@темы: Руками

---

Слон

Акрил, готовая схема.



Апрель 2012

@темы: Руками

---

Сенсорное (о вреде жадности)

Передо мной калебаса - нет, не с матэ, с зелёным чаем "Жемчужина Инь". Он первой заварки, но вкусен, практически не горчит. Не тот термоядерно-злой, что слёзы из глаз при первой заварке и что дешевле, наверное, в восемь, нет, всё-таки семь раз, какой-то странный нонэйм, подаренный мне на работу.

Я знаю, "Жемчужину Инь" заваривать надо в стеклянном чайнике, чтобы неспешно следить, как за листом раскрывается лист, но в калебасе уютно и тихо застыла бомбилья. Пью и наслаждаюсь.

О жаба, животное злое, пол-рода людского сгубила, мерзкая тварь.

@темы: Написано

---

Ирис

Пастель, А4



Ноябрь 2010

@темы: Нарисовано

---

Ёж по имени Прапор

Пастель, А4



Январь 2010

@темы: Нарисовано

---

Черепаха

Пастель, А4



Январь 2010

@темы: Нарисовано

---

Остаться в живых – белый #7

Портал открылся в ночь, ветреную, беззвёздную. Моросил лёгкий дождь, остужая кожу, ещё тёплую и чуть не светящуюся в темноте. Кунсайт стоял на внешней лестнице перед окном, за которым где-то в домашнем тепле находилась молодая девушка, с которой они были связаны клятвой на много лет раньше, чем им сейчас было, и одновременно – одна из сильнейших воинов в Солнечной системе. И у неё был такой же доступ к нему, хотя вряд ли она об этом знала. День, может, два – и тогда… Но в эту ночь он успел раньше.

Кунсайт не торопился. Неспешно потянулся, прислушался к себе – перемещение было очень лёгким, чистым, настолько, что он вообще не ощутил расхода силы – ни демонической, которой сейчас, впрочем, почти не было, ни его собственной. Он ещё не решил, что скажет Минако, и медлил, наслаждаясь редким для него ощущением покоя и безопасности, для которого не находилось никаких разумных причин – кроме тихо вибрирующего третьего контура силы.

Окно распахнулось одним движением. Кунсайт не успел заметить его начала и подготовиться к драке или к бегству – и уж тем более к тому, что случилось.

- Я так и знала, что если сейчас выгляну на улицу, то увижу тебя, - сказала Минако. – Тебе не холодно?
Кунсайт передёрнул плечами и улыбнулся, неожиданно искренне:
- Пустишь?

Минако отошла от окна, и он легко перемахнул через подоконник, оказавшись в её комнате. Внутри пахло мёдом, и вереском, и солнцем – даром что ночь за окном, и он забыл, что пришёл говорить, или убивать, или умирать, а она стояла и смотрела. Потом, смутившись, спросила:
- Хочешь чаю?

Он ответил, что да, и она вышла, оставив его одного. Мебели в комнате было мало, только кровать и стул, заваленный какими-то вещами, парой сумок и одеждой. Не рискнув трогать этот хаос, Кунсайт опустился на кровать и с минуту сидел, размышляя, как и о чём сказать, потом решил немного прилечь…

Когда Минако вернулась в комнату с чайником и двумя чашками, Кунсайт уже крепко спал.

***

- Что ты здесь делаешь, демон?

Голос, разбудивший его, принадлежал не человеку – говорил белый кот с пронзительно синими и до боли знакомыми глазами. По стенам и потолку гуляли солнечные зайчики, Минако нигде не было, и Кунсайт не увидел причин что-либо отвечать или задерживаться в этом месте – и молча провалился в телепорт. Самый обыкновенный, без древних клятв и тёмной силы Металлии – всё-таки он был не последним магом.

Он так и не услышал, что неслось ему вслед от разъярённого Артемиса.

@темы: Остаться в живых, Фанфикш, DarkKingdom