Растерянная коала сидела на дереве. Листья, привычно плотные и блестящие, прямо на глазах теряли цвет и увядали, стоило только протянуть к ним маленькие цепкие пальчики. Коала потянулась к ветке ещё раз, словно надеясь, что дереву надоест шутить и оно вернёт ей плотные сочные листья.
С чего вдруг дерево должно идти ей навстречу, она не думала - всегда же шло, значит, и впредь будет. Однако и на этот раз глянцевито блестящий лист стремительно начал желтеть и терять форму, стоило только коале коснуться его поверхности.
Она разозлилась: ну что за глупое дерево! Разве оно не понимает, что без его листьев коале нечего будет есть и она умрет? То, что дерево - всего лишь дерево, коалу не смущало: в конце концов, она сама только животное. К тому же, вы видели когда-нибудь разозлённую коалу? Гневно сжимающиеся крохотные кулачки, сощуренные в щёлочку маленькие круглые глазки на словно бы игрушечной мордочке, покрытой серебристо-серым плюшевым мехом, чуть вздыбившаяся шёрстка на толстеньком загривке... О да, эта коала определенно злилась. И чем сильнее была её злость, тем быстрее и неотвратимее листья в её лапках из лакомства превращались в труху.
День угасал, и с ним угасало дерево под маленькими гневными прикосновениями. Наконец стемнело, и взошедший месяц увидел печальную коалу, бредущую через пески прочь от дерева, ещё утром бывшего живым.