Страх. Липкий. Холодный. Сначала он сидел внутри и не имел значения, как и всё прочее. Ворочался, кололся. Зелёные двери. Резкий свет. Большие тёплые руки. Маленькая боль – кажется, игла. Какая разница? Страх был маленьким, он умещался бы в ладони, если бы он был снаружи – но он был внутри.
Снова коридор, снова зелёные двери. Снова стол, снова женщина. Страх подрос. Потом подрос ещё – если бы он был снаружи, пришлось бы держать его двумя руками. Но он был внутри.
Мужчина. Что-то спрашивает, тормошит. Мужчина – это не так страшно. Вообще не страшно. И свет – неприятно, но привычно. Какая разница? Страх был уже почти большим, он занимал весь живот, пульсировал в каком-то странном глухом ритме, туго стягивая область между пупком и пахом. Холодно. Липко. Кто-то вёл этот ритм, потом отпустил. Хорошо. Хотя – какая разница?
Все ушли. Потом пришла женщина. Погасила свет. Страх взорвался. Стал больше тела, выплеснулся наружу. И затопил мир.