Ещё одна side story к Очищению

Когда смех утих, он запустил руку в чашу и достал орех со спрятанной в него бумажкой. Девушки с любопытством смотрели, как он раскрывает скорлупу и разматывает ленту с заданием – на лице-то они не ожидали увидеть ничего иного, кроме выражения вежливо-равнодушной любезности. Наконец бумага была расправлена, и он бросил взгляд на задание. Потом ещё один. Ничего не изменилось, и он положил бумажку на столик перед девушками, а сам отошёл к окну и начал набивать трубку.

- Что там? – с жадностью поинтересовалась Мина, подгребая листок с заданием к себе, пока Сец с тревогой следила за быстрыми умелыми движениями рук. В них не было ни нервозности, ни страха, но она всё никак не могла оторваться, по опыту зная, чем может смениться такое показное спокойствие.

- Если тебе не хочется отвечать, можешь пропустить ход, - Сец посмотрела на Мину, голос которой выдавал сильное волнение – интересно, что же ему такое досталось?
- Да нет, зачем? – отозвался он. Трубка была готова, и в руках так же чётко и уверенно вспыхнула спичка. Табак медленно занялся, отдавая жар во внутренние слои, и он наконец выпустил изо рта первую порцию дыма, ещё поверхностного, с привкусом копоти и горелой древесины. – Какая фраза мне больше всего запомнилась из наставлений отца, да?

В комнате как будто похолодало, и Сец поёжилась, глядя на чёткий профиль человека, с которым уже полгода как жила вместе. Ей не хотелось ни древних загадок, ни давно погребённых тайн, ни отголосков затихших войн – ей хотелось просто жить с любимым и не ворошить прошлое, которого она боялась. Между тем он продолжил, только голос стал чуть глуше:
- Он сказал, что у меня слишком твёрдое слово – и это может быть опасно.
- И – всё?.. – Мина была немного разочарована, но в её вопросе отчётливо проскользнуло облегчение.
- А ты ждала чего-то другого? – он усмехнулся. – Это было последнее, что я от него слышал. Теперь твоя очередь.
- И всё? – теперь уже спрашивала Сец. Их взгляды встретились, и она поняла, что услышит чуть больше – стоит только уйти гостям.

Гости не стали задерживаться.
- Ты могла бы посмотреть и сама.
- Могла бы, но не хочу. Расскажешь?

- Хорошо. Это случилось за двенадцать лет до падения Серебряного Тысячелетия. В то время земные государства практически объединились в единую империю под властью Неодема, отца Эндимиона, а я ещё хотел стать боевым магом, как и всякий наделённый способностями наследник знатного рода. Нас тогда много было при дворе императора – кто в посыльных, кто в адъютантах, кто из первых своих боёв только вернулся. Хвастались, конечно, все, кто что видел, кто где побывал, в чём поучаствовал. Двор всё-таки не граница, можно и расслабиться, все и расслабились, особенно кто в боях не был, а я смотрю – пространство искажается, рвётся – и где! в самом центре императорской резиденции. И знакомо так рвётся… Я двоих таких знал, кто мог так пройти мимо всей охраны. Ну с собой – троих. Из портала вышел отец, я подошёл – заранее видел, где точка выхода будет, хотел с ним поговорить до того, как гвардия прибежит. А он и говорит то самое, что слово у меня слишком твёрдое, и ещё чтобы мать обнял за него. Говорит, а сам второй портал строит, я проследил, куда он ведёт, не пошёл. А гвардия кинулась за ним по горячему следу, без проверки – ну и угодила в те же раскалённые недра, но одно – если ты хранитель земель и знаешь, зачем идёшь, а другое – просто гвардеец императора. Не тебе земные плиты двигать, разделяя континенты. Потом вроде как я понял, что это было нужно, и нужно срочно, а тогда всех, кто магией владел, сложило. Неодем мог бы, наверное, то же сделать, другие хранители. Я бы смог лет через десять. А выжить в этом не смог бы никто.

- Ты тогда стал хранителем?
- Тогда – нет, конечно. А потом поздно стало.
- Жалеешь?
- Я не умею жалеть. Других в боевые маги не берут.

Она рассмеялась, а он откинулся на подушки и, расслабившись, стал смотреть на чуть подрагивающий профиль её тени. Ещё один вечер жизни подходил к концу.